Волей Аллаха летом 2010 года я поехала в Дамаск на двухмесячную практику, чтобы учиться в Институте обучения арабскому языку для иностранцев.
Я долго думала, сорваться в том году или повременить до 2011-го. Хвала Аллаху, я вооружилась наставлением Имама Али (а): «Возможность проходит, как облако, так спешите же ухватиться за добрую возможность». Так что я решила не тянуть кота за хвост и присоединилась к студенческой группе из другого вуза. Это было стратегически верное решение, т.к. в 2011-м в Сирии уже полыхала война.
За плечами у меня было несколько лет серьезного обучения арабскому по программе ИСАА МГУ. В основном я училась в ГАУГН. Я умела уверенно читать, писать, знала грамматику на продвинутом уровне. Поэтому в Дамаске меня сразу приняли на четвертую ступень из шести.
Впервые увидев через окно сирийскую столицу, я ощутила радостное возбуждение и любовь к этому городу. Особенно меня, выросшую в Москве, поразило обилие мечетей! Приятный бежево-коричневый почти монохром города также радовал глаз.
Ложкой дегтя в бочке меда стало женское общежитие, где разместили девичью часть группы. Такую стремную общагу нужно было еще поискать! Во всяком случае, после нее отель 2 звезды на море в Латакии показался мне дворцом Топкапы!
В общаге были почти черные, с въевшейся пылью стены, замызганные окна, страшные лампочки в душевых, висящие на голой проводке. Горячую воду давали раз в 2–3 дня, и нужно было успеть урвать свой шанс освежиться под теплым душем. К тому же в общаге не было кондиционеров! В июльскую жару 45–50 градусов это был лютейший треш.
Несмотря на такие неприглядные условия, я находилась в эйфории и старалась больше гулять по городу в свободное время. Я молилась в мечетях, ужинала в кафе, бывала в разных районах, бесконечно фотографировала город и ездила на море в Латакию. Тем не менее общага начала подбешивать, и я стала искать съемное жилье. Не преуспев в этом (то цена кусалась, то было далеко от места учебы), я забила на это дело и смирилась с общагой.
Тем временем наступил месяц Рамадан. Я переживала, как я буду переносить жажду во время летнего зноя, ведь в первые дни я не могла пройти без бутылочки воды и 100 метров. Но Всевышний Аллах облегчил мне пост: к тому моменту я уже привыкла к жаре и перестала обращать на нее внимание. Но, когда от пекла было совсем тяжко, я шла в душ и вставала по щиколотку в холодненькую воду, обтирая ей также лицо и грудь. Становилось легче.
В первый же вечер я пошла в соседний с общагой ресторан. Я заказала комплексный ифтар, и это была большая ошибка. За относительно небольшие по московским меркам деньги мне принесли суп, пять салатов, два вторых, огромную тарелку фруктов и гигантскую тарелку сладостей. Я не осилила и четверти, хотя все было безумно вкусно!
Больше я так не делала. На такой жаре даже вечером не особо хотелось есть, зато подступала неимоверная жажда. Каждый вечер я пила черный чай с корицей, кофе с кардамоном, зеленый чай, обалденно вкусный свежевыжатый апельсиновый сок и много-много воды. А ела свой любимый французский луковый суп и еще хумус либо мутаббаль – традиционные закуски сирийской и ливанской кухни. Однажды я заказала еще и куриный стейк, но не доела! Ифтар был около 8 вечера, однако я так и не успевала проголодаться. Мой сухур ограничивался парой фруктов и водой.
Самое упоительное время – это промежуток между заходом солнца и Магрибом. Сиреневые сумерки укутывали город в вечернюю дымку, с диким визгом клаксонов голодные сирийцы неслись на ифтар, чтение Корана и азаны переливались протяжными звуками в воздухе, а я гуляла по окрестностям, вдоль кафе и любимых мечетей, дожидаясь нужной степени темноты. Потом пила чай. Затем – шла в мечеть читать Магриб и Иша. После можно было уже полноценно и не спеша поужинать. Благо аншлаг в кафе сходил на нет. А дальше можно было гулять, хорошо, что в общежитии режим возвращения до 11 вечера во время месяца поста сместился на 2 ночи.
Улицы бурлили, торговля бойко шла, целые семейства «ифтарили» и прогуливались до глубокой ночи. Поздно вечером я возвращалась в общежитие и около часа сидела на своем любимом панорамном балконе, вдыхая терпкие цветочные ароматы шумящего города. С балкона открывался вид на мечети и мерцающие зеленым минареты – я насчитала их около семнадцати. Я смотрела широко раскрытыми глазами, вслушивалась в звуки сирийской столицы и чувствовала острое наслаждение от жизни и происходящего.
Однажды в разгар жары я шла по улице и увидела свой любимый апельсиновый сок, сцеженный в двухлитровые бутылки. Купила одну. Она была приятно-ледяная, с капельками воды на поверхности. Я обняла ее крепко и пошла в общежитие, благо сильно подустала за учебный день. И там вырубилась – заснула. Это был очень сладкий сон, и разбудил меня местный азан. Когда я вылезла из душа, уже смеркалось, и наступил шиитский Магриб. Открыв бутылку, я разом выпила почти весь сок – осталась лишь примерно пятая часть на донышке. Вот какое было обезвоживание!
Несмотря на тяготы, мне удалось сдать экзамен по арабскому языку на высший балл – 97 из 100. Но на этом сирийская эпопея не закончилась.
Два самых ярких воспоминаний того месяца Рамадан – поездка в Бейрут и Ночь предопределения в Хараме Сейиды Рукайи (а). Остановлюсь на втором.
Открытый внутренний двор Святыни был полон людей: иранки и «иракчанки» в черных чадрах, ливанки в черных абайях и закрывающих лоб больших платках, сирийские девушки в белых хиджабах и длинных, в пол, манто – все это создавало трепетное ощущение живого шиитского интернационала. Мы читали «Джаушан Кабир» и дуа с Кораном на голове, воздевая руки в лучах зеленой подсветки и возле серебряных чертогов гробницы. Весь антураж обострял чувство Божественного присутствия и благословения над рядами поклоняющихся.
Я пишу эти строки, и меня захлестывают яркие, полные красок и запахов, сочные, жгуче-приятные воспоминания. Мне до боли хорошо вспоминать это чудесное времяпрепровождение в Сирии и до боли жаль сирийцев, которым на тот момент еще предстояло пройти через войну, кровь, смерть и множественные испытания…
Автор: Анастасия (Фатима) Ежова
