Исламские общины занимают не последнее место среди островков сохранения традиционных семейных ценностей. Однако иногда случается так, что под традиционными ценностями подразумеваются архаичные, ничем не обоснованные и зачастую губительные модели отношений внутри семьи.
Эти модели не только не вписываются в современную реальность, но также имеют мало отношения к реальности как таковой: зачастую это всего лишь плод воображения людей, однажды оторванных от исламской культуры, а затем щедро накормленных вымышленными образами красивых ближневосточных семей. А ведь на Ближнем Востоке все не так красиво, как кажется: там живут те же люди, как и везде, и они также сталкиваются с проблемами, кризисами, травмами, устоявшимися патологиями в отношениях и вызовами современности. Наличие какой-либо исламской основы в таких моделях тоже под большим вопросом: их сложно связать с посылом Корана или проследить в жизни Пророка (с) и Имамов из Ахл ал-бейт (а).
Примером такой плавающей модели без корней и оснований является идея растворения жены в муже, помещения мужа в центр бытия.
Такой образ существования хорошо описан в рассказе известного русского писателя А. П. Чехова «Душечка». «Душечка»-Oленька дважды выходит замуж. Оба её замужества характеризуются тотальным слиянием с мужем: у неё те же интересы, то же мнение по всем вопросам, те же радости и печали и даже та же лексика, что и у мужа. Иными словами, у Оленьки – полная личностная атрофия: у неё нет собственных предпочтений, интересов, мыслей, стремлений, личных границ; есть только муж. Оставляя детали, которыми можно насладиться при непосредственном знакомстве с рассказом, заметим только, что оба мужа в какой-то момент умирают (кажется, им было так тошно жить с фальшивым подобием себя, что они нарочно привлекали к себе смерть). Позже появляется некий ветеринар, который, естественно, занимает пустующее место центра бытия вдовы – теперь «душечка» знает всё о проблемах ветеринарии и даже пытается ввернуть словечко за обедом с коллегами своего спутника, чем повергает его в невероятное смущение. «Я ведь просил тебя не говорить о том, чего ты не понимаешь!» – упрекает он её. «Володичка, о чём же мне говорить?!» – совершенно искренне вопрошает Оленька. Ветеринар в какой-то момент тоже улетучивается (случайно ли?), и «душечка», «постаревшая и подурневшая», остаётся – о ужас! – наедине с собой. Её настигает то, от чего она бежала всю жизнь, – собственный внутренний мир – пустой, заброшенный и лишённый содержания, которое она привыкла черпать из чужих переживаний. «При Кукине и Пустовалове и потом при ветеринаре Оленька могла объяснить все и сказала бы своё мнение о чём угодно, теперь же и среди мыслей и в сердце у неё была такая же пустота, как на дворе. И так жутко, и так горько, как будто объелась полыни». Через некоторое время приходит спасение: ветеринар снова в городе. В поисках квартиры для своей семьи, он «совершенно случайно» забредает на двор той самой удобной, полезной и кроткой Олечки. Разумеется, Олечка поселяет ветеринара с женой и ребёнком у себя в доме, а заодно (тоже случайно) становится бесплатной няней его сына. Сын ветеринара Сашенька становится новой осью, вокруг которой вращается мир, играя новыми красками и смыслами.
Как же случилось так, что между богатством инструментов и дорог, которые расстилает перед нами ислам, и жизнью «душечки»-мусульманки так часто выбирают последнее? Тем удивительнее этот выбор, если учесть пример великих женщин ислама.
Самая первая мусульманка, Хадиджа (а), была развитой, самостоятельной личностью. Она не только успешно вела дела и владела информацией о положении дел вокруг, но и точно знала, кто нужен ей в качестве спутника жизни. Она не хваталась за первого встречного, а выбрала того, кто соответствует её личности, и сама проявила инициативу. Далее, уже после начала пророческой миссии Мухаммада (с), она сыграла активную роль в укреплении позиций ислама и добровольно распоряжалась своим имуществом так, как велят ей её идеалы и убеждения. Они совпадали с идеалами мужа, но не происходили от него.
Дочь Хадиджи, госпожа Фатима Захра (а), несмотря на свой юный возраст, тоже не жила в коконе и не растворялась в личности своего мужа Али (а). Хочу заметить, что мы знаем её как отдельную личность, а не как жену Али (а) или дочь Пророка (с). Она отстаивала свои права на земли Фадак перед самыми влиятельными людьми халифата и произносила монументальную по содержанию и значению речь в мечети перед мужчинами. Может ли женщина, не имеющая собственной личности, быть автором подобной речи? Возможно, в эпоху социальных сетей легко переключиться с роли «душечки» на роль эксперта-социолога или военного эксперта, но по прошествии времени такая «экспертиза» не станет объектом изучения для лучших умов. Нельзя считать мнением то, что не происходит от самого человека и не является продуктом его знаний, размышлений, мудрости и опыта. Ни набор клише, ни коллекция лозунгов не заменят плоды деятельности активного разума.
Зейнаб (а), дочь Фатимы (а), отдельно от своего мужа путешествовала с караваном, направляющимся в Куфу, принимала активное участие в событиях Кербелы и позже стала тем медийным элементом, который завершил реализацию целей восстания Хусейна (а) и фактически спас ислам от полного уничтожения.
Сам основополагающий идеал таухида не допускает концентрации своих чаяний в другом человеке. По сути, для каждого есть только он сам и Аллах. Родные люди, дети, друзья – это подарки, за которые следует быть благодарными, но никак не замена нашего собственного пути.
Известный ливанский поэт Халиль Джебран пишет:
Пусть близость ваша не будет чрезмерной,
И пусть ветры небесные пляшут меж вами.
Любите друг друга, но не превращайте любовь в цепи:
Пусть лучше она будет волнующимся морем между берегами ваших душ.
Наполняйте чаши друг другу, но не пейте из одной чаши.
Давайте друг другу вкусить своего хлеба, но не ешьте от одного куска.
Пойте, танцуйте вместе и радуйтесь, но пусть каждый из вас будет одинок, как одиноки струны лютни, хотя от них исходит одна музыка.
Отдавайте ваши сердца, но не во владение друг другу.
Ибо лишь рука Жизни может принять ваши сердца.
Стойте вместе, но не слишком близко друг к другу, ибо колонны храма стоят порознь, и дуб и кипарис не растут один в тени другого.
Коран не раз подчёркивает тот факт, что женщина – отдельная личность, и её духовный путь и деяния тоже существуют отдельно от духовного пути мужа:
إِنَّ الْمُسْلِمِينَ وَالْمُسْلِمَاتِ وَالْمُؤْمِنِينَ وَالْمُؤْمِنَاتِ وَالْقَانِتِينَ وَالْقَانِتَاتِ وَالصَّادِقِينَ وَالصَّادِقَاتِ وَالصَّابِرِينَ وَالصَّابِرَاتِ وَالْخَاشِعِينَ وَالْخَاشِعَاتِ وَالْمُتَصَدِّقِينَ وَالْمُتَصَدِّقَاتِ وَالصَّائِمِينَ وَالصَّائِمَاتِ وَالْحَافِظِينَ فُرُوجَهُمْ وَالْحَافِظَاتِ وَالذَّاكِرِينَ اللَّهَ كَثِيرًا وَالذَّاكِرَاتِ أَعَدَّ اللَّهُ لَهُم مَّغْفِرَةً وَأَجْرًا عَظِيمًا
Воистину, для мусульман и мусульманок, верующих мужчин и верующих женщин, покорных мужчин и покорных женщин, правдивых мужчин и правдивых женщин, терпеливых мужчин и терпеливых женщин, смиренных мужчин и смиренных женщин, подающих милостыню мужчин и подающих милостыню женщин, постящихся мужчин и постящихся женщин, хранящих целомудрие мужчин и хранящих целомудрие женщин и часто поминающих Аллаха мужчин и женщин, Аллах уготовил прощение и великую награду (Коран, 33:35).
Конечно, в исламе приветствуется и взаимное служение и забота о ближнем. Но забота о ближнем и растворение в нём – это разные вещи. Забота о другой отдельной личности и попытка привязать её к себе – тоже разные вещи. Любое полноценное «мы», семейное или общественное, складывается из полноценных «я». Растворение в другом или растворение в идее удержания человека рядом любой ценой разрушает эту полноценность. На самом деле, никто не хочет жить с пародией на самого себя, и никакие кружева и чудеса макияжа не удовлетворят нужду в партнёрстве с другой личностью и обмене ресурсами двух полноценных миров.
Всё то же верно и в отношениях с детьми. Есть женщины, для которых рождение каждого нового ребёнка – это спасительный момент «душечки», побег от собственной реальности. И ничего, что материнство не очень-то и гладко складывается, и что посещают депрессивные состояния, и что от этих самых детей все время хочется куда-то убежать. Зато есть временное содержание для атрофированного внутреннего мира. А кто-то даже пытается оставить это содержание перманентно, не выпуская детей до их старости. Смотрят на неё несколько пар ясных глаз и ждут, что перед ними – просто космос, а не человек, а ещё перед ними большой и интересный мир, в котором они обязательно проложат свои дороги. Врождённое чувство справедливости подсказывает им, что все должно быть именно так. И невдомёк малышне, что «космос» пуст, а они – единственное средство наполнения, и что, возможно, всю жизнь им придётся выстраивать так, чтобы «высокая пожилая женщина» не умерла от отчаяния, оставшись наедине с собой.
Но есть и другой путь: быть этим космосом и позволять окружающим открывать в себе свои, отдельные вселенные и галактики; быть душой, а не «душечкой»; проживать свою жизнь, а не чужую, пока это возможно. В кратковременной перспективе личность не так удобна, как «душечка»: у неё есть интересы, правила и убеждения, и с ней нужно договариваться и считаться. Но именно это сопротивление и порождает взаимный рост и крепкое, живое наследие совместной жизни. С «душечкой» же быстро становится душно.
Автор текста: Анна Олейник
Фотограф: Ifrah Akhter, фотосток Unsplash
